Я спросил издателя журнала "Победитель" Эвана Робертса, желает ли он иметь рассказ о моем избавлении отдельной статьей или в таком виде, в каком он был напечатан в издаваемом мною журнале, на что он мне ответил: "Я предпочитаю для моего журнала специальное свидетельство, чтобы особым образом подчеркнуть способы действия работающего врага - сатаны, заставившего Вас поверить в то, что Вы совершили грех, который не прощается. Это опасное орудие, через которое он устрашает многие души. Поэтому я рассчитываю на большую пользу Вашего свидетельства, которое поможет разорвать многие узы, когда вы откроете козни врага. Воистину, Бог Вам уделил важное свидетельство на пользу Его дела".
Если жил на земле когда-либо человек, который думал, что он сто раз совершил грех, который не прощается, то это был я. Еще будучи мальчиком тринадцати лет, я вспоминаю, однажды во время игры, в припадке гнева, дошедшего до ярости, я поднял глаза мои к небу и начал хулить Бога Отца и Сына и Духа Святого за то, что ветер был недостаточно силен, чтобы заставить лететь мое кольцо-серсо.
Недостаток места не дает мне возможности подробнее говорить о моих сорока годах жизни. Достаточно будет, если я скажу, что в эти годы я был издателем журнала, а свободное время употреблял для распространения Евангелия.
После сорока я начал болеть. До этого я был так затружен работой, что молитве уделял мало времени. И вот теперь я начал сознавать себя более несчастным, мало осуществляя веру в непобедимую силу Крови Христовой и все преимущества жертвы Его. К этим опасностям, и без того уже великим, присоединились еще постоянные литературные занятия. Здоровье и нервы были окончательно подорваны. К концу 1900 года мое нервное расстройство так усилились, что я вынужден был взять трехмесячный отпуск. Только тогда я пришел к осознанию болезни моей воли. Сатана же воспользовался этим и стал мучить меня чувством моей виновности. Вместо того, чтобы прямо идти к Иисусу и просить Его очистить меня Своей Кровью, я ожидал каких-то указаний для действий. Сатана, который всегда на страже, дал мне эти указания, еще более способствовавшие моему ужасу. Сатана нашел благоприятную минуту, чтобы направить на Меня все раскаленные стрелы, которые навели на меня смертельный ужас, и я пришел к заключению, что совершил грех, который не прощается. Хуление произнесенное тринадцатилетним мальчиком, не давало мне покоя и снова и снова всплывало, когда я бывал удручен. Я принял буквально слова Христа: "... всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа...не простится ему ни в сем веке, ни в будущем" (Мф.12:31-32). Я вообразил, что похулил Духа Святого, и потому мне не может быть прощено.
С другой стороны, я старался уверить себя, что я как христианин много потрудился на ниве Божией. Но сатана вскоре уничтожил и эту защиту, за которой я старался укрыться. В 1900 я оставил Англию и уехал на материк. В 1901 году духовные друзья, которым я открыл мое сердце, одолжили мне книгу, чтобы утешить меня. Но, увы, эта книга более увеличила мои страдания. Прочтя две главы этой книги, я погрузился в бездну отчаяния, так как весь просвет надежды уничтожился: я погиб! В моей великой скорби Бог послал мне утешение в виде письма от одного моего друга с юга Франции, в котором он привел мне слова Исаии (54:7): "На малое время Я оставил тебя, но с великой милостью восприму тебя". Увы, это был кратковременный просвет. Я вернулся в Англию более скорбный, чем когда-либо. Невозможно описать мое отчаяние. Я не только думал, что я погиб, но даже явилась мысль, что предназначен к погибели. Эта мысль была настоящей бесовской одержимостью. Она заставляла меня думать, что я предназначен был быть "человеком греха, сыном погибели", о котором говорит Апостол Павел (2 Фес.3:3-4). Все это привело меня к страшным страданиям. Эта ложь, это наваждение сковало меня на девять лет. Один Бог знает, что я выстрадал. В эти годы я мог только тысячу раз на день повторить: "Горе мне, горе мне!".
С течением времени огонь моего страдания немного утих, но тем не менее я находился под постоянным и немилосердным давлением. Я не видел другого будущего, кроме как озеро огненное и серное. Предоставлю читателю судить, какое влияние производили эти смысли и внушения на мой характер. Сломя голову, я бросался на разные средства, которые хотя бы ненадолго облегчали мое сердце. Как часто употреблял я ужасное слово!...Если мы хотим напасть на след существования сатаны, то найдем его в некоторых выражениях, которые он заставляет произносить свою жертву: моя ярость изливалась на Отца и Сына и Духа Святого. Я дошел до того, что вырезывал самые святые тексты из моей Библии и наклеивал под самые нечистыми картинками. Одним словом, я пал так низко, насколько отчаяние и разврат могут довести. Судя по Писанию, прощение и спасение для меня, казалось были невозможны. Разве я не распинал снова Господа славы моим ужасным ожесточением, выставляя снова Его на позор (Евр.6:4-6; 10:26-27)?
Если кто из ваших друзей и знакомых подвержен такому обольщению сатаны, который во время самых тяжких страданий заставляет думать, что больше нет им прощения, расскажите им мое свидетельство, которое я могу дать о могуществе Крови Христовой, освобождающей от властей тьмы и сатаны во время самых тяжких, ужасных обстоятельств, уклонявшихся меня от недра любви Отчей; Крови Христовой, очищающей и преисполняющей радости и невыразимой хвалы. В январе месяце 1910 года, 28 числа, я сидел за чайным столом с одной сестрой в Господе, с которой я разговаривал, будучи по обыкновению грустным и удрученным. Вдруг сестра неожиданно спросила меня:
- Брат Д., сделали бы вы то, о чем заведомо знаете, что оно дурно?
Я ответил:
- Да непременно. Какая польза действовать иначе, когда наверняка знаешь, что ты осужден и погиб!
- Вы не осуждены, - возразила она. - Это только воображение вашего мозга. Бог за это судить вас не будет. Я уверена, что, если бы вы отказались делать зло и начали молиться Богу. Он вас снова принял бы. Обещайте мне молиться! Надо чтобы вы пообещали.
Я старался ее уверить, что это бесполезно, и обещать не стоит. И только по ее настойчивости я согласился на ее просьбу.
И вот 30 января, в воскресенье, когда я опять был поставлен перед искушением совершить зло, я выполнил ее слова и сдержал обещание: я попросил Господа удержать меня от греха, что Он и сделал. После девяти лет тьмы я снова получил просвет надежды. Я решился тогда просить моего Создателя, если это только возможно, обновить мое существо совершенно. Четырнадцатого февраля я молился идя домой, и вдруг почувствовал, что должен применить к себе лично Слова Христа о Его искупительной жертве. Не отдавая себе отчета в спасении, которое заключают в себе слова, мною произносимые, я прошептал: "О Боже! Моя надежда покоится на Крови Иисуса Христа, Сына Твоего, Который очищает меня от всякого греха!". И вдруг неожиданно приступ смертельного ужаса охватил меня снова, как в 1901 году, который вверг меня тогда в отчаяние. я был не в состоянии произносить больше ни одного слова и продолжал мой путь, как придавленный смертью. Моя надежда опять потухла, видение Креста исчезло. Прийдя домой, я принялся снова молиться. Моя молитва становилась все более настойчивой, и я продолжал ее во время бессонной ночи. На другой день, 15 февраля, любовь Божия, подобно полноводному потоку, наводнила и переполнила мое сердце и оживила мой разбитый дух с такой небесной силой. что я получил радостную и твердую уверенность, что Бог меня снова принял!
С этой минуты Кровь, пролитая Моим возлюбленным Спасителем, наполняет меня неизреченной радостью и чудной хвалой. Теперь жизнь моя есть благоденствие, ибо это блаженство - знать, что ничто не может отлучить нас от любви Божией, которую Бог нам засвидетельствовал через Сына Своего Иисуса Христа, нашего Спасителя.
Да будет навсегда чудное Аллилуйя нашему Богу и Агнцу от века и до века. Аминь, Аминь!
